Ева, моя Ева... - Страница 4

– Угу. – Алан сжал пальцы. – Еще не все.

Здоровой рукой с полки за ее спиной он достал запечатанный пакет и пояснил:

– Бактерии.

Ева поджала губы, но открыла пакет и натянула резиновые перчатки. Потом, взяв его кисть, подняла на него внимательные серые глаза.

– Теперь потерпите, поболит недолго, в самом начале.

– Вы знаете, что делать? – Он не скрывал своего скептицизма.

– Конечно.

– И делали это раньше?

– А как вы думаете? – ответила она вопросом на вопрос.

Алан медленно распрямил ладонь. Ева глотнула воздух, взяла его кровоточащую руку и спросила:

– Как это получилось?

– Стекло. Я поскользнулся и упал.

– Тогда лучше промыть рану, вдруг там остались осколки стекла или еще какая-нибудь дрянь.

Алан разрешил ей оттянуть края раны – открылась синевато-белая пленка, покрывающая кость.

Услышав, как она тяжко и быстро ахнула, он почувствовал некоторое удовлетворение.

– Предупреждаю, сейчас будет больно, – пробормотала Ева, выливая антисептик прямо на рану.

Он крепко сжал губы, но она ощутила только, как дрожит его рука, лежащая на ее ладони. Ева облизнула пересохшие губы, отбросила прядь волос с влажного лба и наклонила его руку над раковиной. Вторая порция лекарства омыла всю открытую рану.

– Как теперь? – спросила она, затаив дыхание и провожая глазами розовую жидкость, стекающую в раковину.

– Болит адски, – ответил он кратко.

– Простите, – пробормотала она.

– Продолжайте, – сказал он нетерпеливо. – Можно накладывать швы.

– У вас есть что-нибудь обезболивающее?

– Нет! Просто зашейте. Если боитесь, дайте мне и покончим с этим.

– Хорошо. В-все в порядке.

В следующие за этим пятнадцать минут трудно было сказать, кто страдает больше. Ева полностью ушла в то, что делала, ощущая всем своим существом каждый укол иглы, проходящей сквозь твердую кожу на ладони Алана. Он терпел ее манипуляции в мрачном молчании и с крепко сцепленными зубами. Конечно, ему было больно, но никто бы не сказал этого. Наложив последний шов, Ева уставилась на неаккуратный ряд узелков и с сожалением качнула головой.

– Может быть, вы сделали бы это лучше, чем я.

Алан с каменным лицом пожал плечами.

– Дело сделано, и это главное.

Ева обмотала полоску марли вокруг его ладони, чтобы предохранить швы. Но когда она начала убирать следы своей работы, он кивнул на дверь и велел ей выйти.

– Я сам. Это займет минуту.

Ева была на середине лестницы, когда звук захлопнувшейся двери громко разнесся по дому. Она все-таки добилась большего, чем надеялась. Теперь он знает: она не из тех, кто отступает при первой же неудаче.

Несколько минут спустя, когда он присоединился к ней, Ева сидела, сложив руки, и смотрела на огонь в камине. Он придвинул к камину свой стул с прямой спинкой, такой же, как у нее, и тоже сел.

– Ладно, послушаем вашу историю.

Ева не отводила глаз от своих рук, лежащих на коленях. Она знала, хотя он этого не говорил, что решение уже принято. В ту минуту, когда он вошел в комнату, она это знала. Только не могла понять, почему он изменил свое отношение к ее проблеме.

– Даже не знаю, с чего начать. Может быть, лучше рассказать немного о Чарли?

– Чарли?

Ева кивнула.

– Да, Чарли – мой бывший муж. Он… мы… встретились в колледже. Я была студенткой, а он преподавал литературу…

– Преподавал?

– Да, профессор колледжа. Старше меня. После того, как мы поженились, он захотел сразу же иметь ребенка, хотя я считала, что нужно подождать. Я тогда не знала… – Она сжала пальцы, прикидывая, как покороче рассказать обо всем, что произошло. Хладнокровная, спокойная женщина, которую Алан видел перед собой наверху, исчезла. Сейчас перед ним сидела измученная горем мать, которую больше всего на свете тревожила безопасность ее ребенка. – Откуда я могла знать… – Она встретила вопросительный взгляд его глаз. – Откуда я могла знать, что он болен…

– Болен?

– Да… Психически болен.

Алан молча смотрел на нее.

Глубоко вздохнув, она сказала:

– Давайте, я начну сначала. Чарли и я встретились в колледже, полюбили друг друга. О, не сразу, но вскоре после того, как начали встречаться. Поженились мы через год после того, как я закончила учебу, и были счастливы. Чарли хотел завести ребенка сразу же, но я уговорила его подождать немного. Мне хотелось быть с ним только вдвоем… – Она запнулась. – Вы понимаете, что я имею в виду? – спросила она, встретив неподвижный взгляд Алана.

– Продолжайте.

– Я забеременела через год, и у нас родилась Рози. – Тут Ева улыбнулась своим воспоминаниям о первых днях, когда она вернулась из больницы. – Все шло отлично. Чарли оказался добрым и любящим отцом и мужем, он вставал по ночам и смотрел за ребенком, чтобы я могла отдохнуть.

Мне бы нужно было насторожиться, когда он предложил, чтобы я вышла на работу уже через шесть недель после родов. Я хотела побыть дома с ребенком хотя бы первый год. Но он убедил меня, что ничего не случится, если мы пригласим женщину ухаживать за Рози. Не напрасно же я училась четыре года, чтобы получить диплом. Он меня убедил, тем более что я люблю свою работу. Хотя, конечно, не больше, чем Рози… Но я позволила ему уговорить себя. Я ему верила. Мне казалось, он знает, как лучше.

Няня хорошо справлялась со своими обязанностями. Рози росла здоровая и послушная. Ей исполнилось четыре года, когда однажды мне позвонил декан английского отделения и спросил, серьезно ли больна Рози. Оказалось, что Чарли часто уходит с уроков, поручая их проводить выпускникам, и объясняет это необходимостью присматривать за больной дочкой. Я тогда почувствовала себя полной дурой… Могла только пробормотать извинения и притвориться, что в курсе дела. В этот же вечер, придя домой, я отвела в сторону Этель – женщину, которая смотрела за Рози, – и спросила ее, что происходит.